Вот уже который день в интернет-пространстве бурлят страсти по двум информационным поводам, прямо или косвенно связанным с жизнью Русской Православной Церкви. Эти поводы - Боголюбово и инок Всеволод (Филипьев). И самое печальное в этом не те факты (истинные или мнимые), которые так увлеченно обсуждаются и осуждаются. Я не являюсь членом комиссии по расследованию событий в Боголюбовском монастыре. Я не знаю лично инока Всеволода и не могу сказать, истинны ли обнародованные в сети "улики" против него или же это лишь нечто более-менее искусно сфабрикованное. Не в этом суть. Мы, как говорил один святой отец, Церковь не только спасающихся, но и погибающих. Да, наши храмы наполнены теми, кто осознал свою болезнь, свою погибель и прибег к Единственному Врачу душ и телес, поспешил укрыться в Его дивной Врачебнице. А вокруг - те, кто болен еще тяжелей и к погибели более близок, однако не ищет ни исцеления, ни спасения. "Стоит ли удивляться,- сказал пришедшему к нему брату некий святой старец, имя которого древний Патерик до нас не донес,- когда мы узнаем, что кто-то пал? Удивляйтесь тогда, когда слышите, что кто-то остается непоколебимо стоящим в добре".
Поэтому не в частном падении или иллюзии такового дело. Дело - в той ненависти, с которой все набросились... нет, не на инока Всеволода даже, и не на архимандрита Петра (Кучера), а на Церковь как таковую. И страшно эту ненависть видеть, и неприятно, но и отрадно: если мир так ненавидит нас, то, значит, не так плохи еще наши дела, если князь этого мира так восстает против нас, значит, что-то доброе в нас остается. Ведь не возмущается этот же самый мир ни тем развратом, ни той распущенностью, которые господствуют сегодня в нем, не преследует приверженцев однополой любви, не ненавидит за куда более тяжкие пороки, нежели те, в которых обвинен о. Всеволод, своих звезд и кумиров. Значит не за наши недостатки, не за наши грехи даже изливается на Церковь эта злоба, а за тот свет, который и сегодня просвещает в ней всякого человека, такого просвещения ищущего, к истине стремящегося, жить по ней еще не умеющего, но всем сердцем желающего.
Поэтому не в частном падении или иллюзии такового дело. Дело - в той ненависти, с которой все набросились... нет, не на инока Всеволода даже, и не на архимандрита Петра (Кучера), а на Церковь как таковую. И страшно эту ненависть видеть, и неприятно, но и отрадно: если мир так ненавидит нас, то, значит, не так плохи еще наши дела, если князь этого мира так восстает против нас, значит, что-то доброе в нас остается. Ведь не возмущается этот же самый мир ни тем развратом, ни той распущенностью, которые господствуют сегодня в нем, не преследует приверженцев однополой любви, не ненавидит за куда более тяжкие пороки, нежели те, в которых обвинен о. Всеволод, своих звезд и кумиров. Значит не за наши недостатки, не за наши грехи даже изливается на Церковь эта злоба, а за тот свет, который и сегодня просвещает в ней всякого человека, такого просвещения ищущего, к истине стремящегося, жить по ней еще не умеющего, но всем сердцем желающего.
